Письмо твое как анальгин, Как солнца луч перед рассветом*, Прости меня, мой друг Хургин За то, что затянул с ответом. Сам понимаешь, то да се, Жена, детишки, груз усадьбы... Будь я свободен, как Басё, А тут, пардон, успеть поссать бы. Пора покрасить бы забор, Да прикупить верстак столярный, Увы, хозяйственный задор Мне ближе, чем эпистолярный. Недавно встретил Новый год, Но не узнал. Видать, старею. Как говорят у вас — «Майн готт!» На берегах великой Шпрее. Хотя по графику зима, Погода как в разгаре мая... Как тут не двинуться с ума, Умом Россию понимая! Ну ладно я, а как там ты В своей Германии гуманной? Не перешел еще на «ты» В своем общенье с Зегерс Анной? Каких еще духовных тайн Ты, Александр, причастился? Что наши? Шрёдер, Кант, Рамштайн? Ни с кем капут не приключился? Почем, ответь, в твоей глуши, Цумбайшпиль, млеко, курки, яйки? Все мне подробно отпиши, Как есть, геноссе, без утайки. За сим кончаю. Со двора Народа стон глухой несется... И так забот здесь до хера, А тут, глядишь, и он проснется.
* Поэтическая вольность
